17.08.13., суббота
Проснулись «не рано», около 7.00. Место ночевки было кочковатое, не спасали даже бутерброды из обычных и надувных ковриков – не разоспишься. Свернули лагерь и выехали в 9.00. В рации, конечно, тишина. Моя СВ-рация, несмотря на установленную перед поездкой новую антенну и собственноручно настроенный КСВ, почему-то демонстрировала в этой поездке весьма посредственную дальность приема и передача. А тут еще гористо-лесистая местность. Тем не менее, первые два дня нашего автономного передвижения мы рацию не выключали. Впрочем, скоро дорога ухудшилась настолько, что мы вообще усомнились в способности МПСов пройти ее. Начались болота. Причем не такие, как в окрестностях Фатеевской. Те болота были довольно сухие и хорошо прогаченные. Здесь же, на границе Коми и Архангельской области болота более топкие. А гати, между тем, в гораздо более скверном состоянии, а то и не чувствуются вовсе.
Замечаем следы войны с бездорожьем прошлогодней архангельской экспедиции: перед каждой болотной засадой валяются смятые банки из-под пива «Эфес», знакомые нам по фотографиям из отчета архангелогородцев. Шли на допинге. Возле одной, особенно выдающейся торфяной ямы – кучка консервных банок. «Я сразу понял, что сейчас будет, когда увидел эти банки» - говорил потом Андрюха. И точно – Патруль плюхается в водно-грязевую жижу и беспомощно крутит всеми своими четырьмя колесами. Вылезаем на лебедке, благо дело было уже на краю болота, есть до чего дотянуться тросом.
Даже на довольно высоком давлении 0,4 бар на приплюснутых Свамперах машина прилично едет по болоту. Подсаживается только в сильно размешанных местах, не успевших зарасти с прошлого года (при условии, что объезд еще более гиблый). В одном топком месте все-таки слетел с еле живой узенькой гати, и передняя часть машины тут же ушла в болото по колеса. Редкий случай, когда пришлось пускать в ход заднюю лебедку.
Несмотря на все на это, скорость движения довольно приличная. К 10.10 проезжаем бывшую станцию Валса (виднелась в стороне от дороги, не стали заходить).
Сразу после нее следует брод через Валсу (очередной). В 11.30 были у избы Петра. В 13.25 миновали избу Сенка. В 13.57 переехали реку Россоха, а в 15.15 – Борковку. Между Л.Валсой и Борковкой – самые глухие и редкопосещаемые людьми места на Тракте. Да и не только людьми: оба отмечаем, что на этом участке не видно дичи и следов ее присутствия. Какое-то сонное и сырое пустынное царство. Заболоченные травянистые пустоши, перемежающиеся каменистыми островками. На этом участке, в тех местах, где нет топи, дорога уже начала зарастать подлеском.
Неожиданно, за р. Борковкой начинаются довольно свежие автомобильные колеи. По виду – от подготовленного УАЗа или близкой по размерам и массе машины. Грунт здесь с камнями, но сырой, колея пьяно петляет на подъем. Подлесок повален в строну Борковской, едем «по шерсти». Видно, машины дошли до речки и развернулись обратно. Колея для меня не глубокая, не утруждаю себя ездой «вразрез» по грязи с камнями, просто ползу на 2-й пониженной. И вот сырой смешанный лес с грязной колеей сменяется сухим сосновым бором. Выключаю передок и пониженную. Справа от машины остается немаленькая свалка мусора. Около 16.00 въезжаем на Борковскую.
Все, кто интересовался Печорским трактом, читали и слыхали про Борковскую. Для современной авто-туристической общественности это место (как и сам Тракт, собственно) открыла экспедиция 4х4тур в 2006 г. Отчеты Андрея Форосенко и Евгения Беляева тогда поразили многих (хотя ничего такого уж экстраординарного в них не было). Оказывается, здесь, на месте бывшей трактовой станции, до середины 90-х годов существовала другая станция - метеорологическая. И однажды, из-за недостатка средств и всеобщей неразберихи персонал станции, в т.ч. семья с малолетним ребенком, остались на внеплановую неподготовленную зимовку, хотя им ранее была обещана эвакуация. Факты этой маленькой человеческой драмы вместе с некоторыми подробностями из жизни станции стали известны из журнала исходящих радиограмм, найденным в одном из заброшенных помещений Евгением Беляевым. Он и опубликовал тексты радиограмм в своем отчете. Также Беляев проделал некоторую исследовательскую работу, результатом которой стала небольшая историческая справка о Тракте и об этом важном его узловом пункте – Борковской. Материалы эти доступны в Сети и хорошо известны, поэтому я не буду их здесь приводить.
Полагаю, что вид Борковской со времени посещения ее туровцами не сильно изменился, разве что постройки еще больше обветшали. На станции было четыре значительных сооружения: главное здание с жилыми и подсобными помещениями (наверно, унаследованное метеорологами со старых времен), здание со служебными помещениями, в которых размещалось оборудование и радиостанция, чулан с погребом и баня. В бане до сих пор можно увидеть ковшики и мочалки.
В чулане почему-то свалена целая библиотека. Судя по обилию книг по истории КПСС и революционного движения, кто-то готовился здесь к экзаменам на кандидатский минимум. Попадаются также детские книги, книжка «Из французской поэзии» и целая подшивка любимого мною журнала «Наука и жизнь» второй половины 80-х годов.
В главном корпусе – сырость и кучи разнообразного хлама. В т.ч. деревянная лопатка для выпечки хлеба и гора коробок со старыми советскими кинофильмами (тоже присутствует в записках Форосенко и Беляева). Дни этого дома сочтены – крыша протекает, окна выбиты.
Их всех зданий наиболее хорошо сохранилось служебное. Видно, что его иногда используют как охотничий домик. На полках лежит запас соли и спичек, в сенях – запасные гусеницы для снегохода. В одной из комнат – исправная печка, которой явно пользуются, кровать и кое-какая обстановка.
На стене висит газета с заметкой о путешественниках по Заполярью и припиской: «А мы и сюда добрались!». Тут же автографы архангелогородцев из Офф-роуд29.
Поодаль сохранилась «метеобудка» с остатками валяющейся вокруг метеорологической утвари типа водомерных ведер, анемометров, приспособлений для измерения высоты снежного покрова и т.п.
С другой стороны станции – сваренная из труб исполинских размеров тракторная волокуша с цистерной для дизтоплива. В цистерну с торца вварен открытый наружу цилиндр. Судя по остаткам золы в нем, он служил примитивным подогревателем для находившейся в цистерне солярки.
В одном из валявшихся на станции журналов исходящих радиограмм я прочитал жалобную депешу: «С февраля дорогу не чистили(?!), в результате дорога от поворота не проезжая». Т.е. зимой сюда ездили по зимнику. Интересно, о каком повороте идет речь. И что было до этого поворота – проезжая дорога? И куда она вела? Можно предположить, что речь идет о дороге от Чиньяворыка через Тиман и далее на заброшенную ныне базу геологов.
Довольно много времени провели мы на Борковской, рассматривая артефакты. Между прочим, немного протопал ножками дорогу, ведущую от домов станции на Юг, вдоль реки. Она ведет по хорошему бору до зарастающей подлеском небольшой песчаной пустоши, очень похожей на вырубку. Кругом следы от гусеничной техники, валяется ржавая двухсотлитровая бочка. Дальше местность понижается, лес становится смешанным, а дорога – заросшей подлеском.
К вечеру покидаем Борковскую и тут же форсируем Ашугу. За ней дорога несколько ухудшается.
Следует несколько объездов по бывшей линии телеграфа. Она чуть не увела нас в сторону, на зимник, ведущий к базе геологов. Вовремя спохватились в вернулись на Тракт. На перекрестке дорог замечаем деревянный ящик, висящий на дереве.
Этот «скворечник» оставлен потомкам командой из одесского клуба «Направление» в 2006 году. Одесситы рубились тогда навстречу группе 4х4тур, и прошли Тракт с Востока на Запад, как и мы. Внутри ящика – наклейка одесского клуба и красный одноразовый стаканчик. Бутылка горячительного, если и прилагалась в паре со стаканчиком, то не дошла до наших дней.
Встали на ночевку на этом перекрестке с координатами N65.21679 E49.49861 в 20.25.
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы оставлять комментарии